автор:Седрик,
не учащийся в школе
(chgkntagil@yahoo.com)
 
Хэллиус, или избранные места из «Властелина Колец»
в отражении наших дней.
 
 

- Хэл, Хэллиус Бэггинс, где ты? – громко позвал старик.

- Здесь я, здесь, - простонал несчастный Хэллиус, снимая по наитию кольцо и делая вид, что вылезает из-за трупа.

В гостиной вновь вспыхнул свет – то Гудгалф включил люстру.

- Ты жив? – взволнованно поинтересовался он, протягивая Хэлу руку.

- То бы я тебе отвечал, - сварливо ответил тот, поднимаясь и падая в кресло.

- Ага, зато ранен, - будто бы довольно буркнул старик, - а где тут у вас аптечка?

- Вот в этом комоде, пятый ящик снизу, - прошипел Хэллиус, снимая разодранную футболку и морщась от боли.

Гудгалф на удивление быстро и ловко промыл раны, смазал и перевязал их.

- Жить будешь, - бодро добавил он, убирая лекарства обратно.

- Г-г-гудгалф, - заикаясь, начал Хэл, показывая на труп, - что это?

- А, это? – безразлично вздохнул старик, - это орк, самый типичный орк из того немногого количества мерзости, что еще осталась.

- Орк? Какой орк?

- Да самая обычная тварь из Ночного Народа, будь он неладен.

- О ч-ч-чем ты, Гудгалф? Что это такое!!!?

Последний вопль Хэллиуса относился-таки к трупу орка, который на глазах менялся. Юноша, конечно, много пережил за день, но ему хватило памяти признать, что, когда дикая одежда сменилась на мятый и грязный костюм-тройку, а лицо обрело человеческий вид, - перед ним лежал сельский учитель Карло Марино, всей деревне известный тихоня и скромник. Вспышка Гудгалфа оставила глубокую рану в спине, вероятно, сломав позвоночник. Только дикий взгляд остекленевших глаз и окровавленные скрюченные пальцы напоминали о недавней схватке.

- Боже мой, учитель Карло! Что же теперь будет, Гудгалф, какой же это к черту орк?!!

Гудгалф спокойно уселся в кресло напротив и тяжко вздохнул. Хэл вдруг понял, что старик неимоверно устал и… очень стар. Нет, не той старостью, что измеряется десятками людских лет, нет! Гудгалфу были сотни, тысячи лет – и это не требовало никаких доказательств, потому что это было так.

- Разожги-ка огонь в камине, Хэллиус, ночь на дворе, - сказал старик, а Хэл невольно подумал, какая это по счету его ночь – миллионная или, может быть, двухмиллионная?

Когда камин разгорелся, Гудгалф заговорил снова:

- Ты спрашиваешь меня, что же это за орк – ваш сельский учитель. А я скажу тебе – неужели ты думаешь, будто быть орком можно только снаружи? Да,он был орком – был внутри и иногда давал волю своей сущности. Да все мы, по сути своей, настоящие только внутри. Есть среди нас и эльфы, и гномы, и орки, и… много кто есть. А ты начитался сказок, Хэллиус Бэггинс, раз считаешь, что вот так запросто по миру может разгуливать орк и его никто не заметит. Его звало к себе кольцо, неодолимо влекло к тебе, ибо он раб кольца и не может не подчиниться его зову. Смотри!

Труп подернулся легкой дымкой и начал таять. Слишком заинтригованный, чтобы удивляться, Хэллиус наблюдал, как в течение минуты труп орка испарился, оставив на полу кучку серой пыли.

- Гудгалф, - слабо вякнул Хэл, - а Кольцо-то тут при чем?

-         Чтобы ты все понял, мальчик мой, выложи просто все из карманов на стол.

-         Чего? – недопонял Хэл.

-         Давай, давай, много с тебя не станет, не похудеешь.

Хэллиус медленно выкладывал на стол: моток веревки, мятую пачку «Bond», перочинный нож и мелочь на пятнадцать франков.

- Все, - сказал он вдруг севшим голосом.

— Все выложил?—спросил Гудгалф.—И Кольцо тоже?

— К-конечно, все... а Кольцо... — Хэллиус вдруг запнулся.

— Где оно?

— В шкатулке, если хочешь знать, — разозлился Хэллиус. — Там, на камине. Нет, не там... У меня в кармане!—он замялся.—Странное дело! — пробормотал он. — Хотя чего тут странного? Хочу — вынимаю, не хочу — не вынимаю.

Гудгалф поглядел на Хэллиуса, и глаза его чуть блеснули.

— По-моему, Хэллиус, надо его вынуть,—сказал он.—А ты что— не можешь?

— Сам не знаю. Теперь вот мне как-то не хочется. Да и зачем? А ты-то чего ко мне пристал? —спросил он ломким, чуть ли не визгливым голосом, раздраженно и подозрительно. — Все-то тебе мое Кольцо не дает покоя: мало ли что я добыл, твое какое дело?

— Да, именно что покоя не дает, — подтвердил Гудгалф. — Кольца — они, знаешь ли, волшебные, со всякими подвохами и неожиданностями. А твое Кольцо мне было особенно любопытно, скрывать не стану. Если уж ты будешь путешествовать, то мне его никак нельзя упускать из виду.

Хэллиус покраснел и метнул гневный взгляд на Гудгалфа. Добродуш­ное лицо его вдруг ожесточилось.

— Почем ты знаешь?—выкрикнул он.—Какое тебе дело? Мое— оно мое и есть. Мое, понятно? Я его нашел: оно само пришло ко мне в руки.

— Конечно, конечно,—сказал Гудгалф.—Только зачем так волно­ваться?

— С тобой разволнуешься,—отозвался Хэллиус.— Говорят тебе: оно мое!

— Легче, легче, любезный Хэллиус! — проговорил Гудгалф. — Ну-ну! Делай, как хотел: выкладывай Кольцо!

— Ты, значит, сам его захотел? Так нет же!—крикнул Хэллиус.— Не получишь! Я тебе его не отдам, понял?

Глаза Гудгалфа сверкнули.

— Я ведь тоже могу рассердиться, — предупредил он. — Осторож­нее — а то увидишь Гудгалфа Серого в гневе!

Он сделал шаг к Хэллиусу, вырос, и тень его заполнила комнату. Хэллиус попятился; он часто дышал и не мог вынуть руку из кармана. Так они стояли друг против друга, и воздух тихо звенел. Гудгалф взглядом пригвоздил Хэллиуса к стене; кулаки того разжались, и он задрожал.

— Что это ты, Гудгалф, в самом деле, — проговорил он. — Словно и не ты вовсе. А в чем дело-то? Оно же ведь мое? Я ведь его нашел. Я не вор, я его не украл.

— Я тебя вором и не называл, — отозвался Гудгалф. — Да и я не грабитель — не отнимаю у тебя, а помогаю тебе. Лучше бы ты мне доверял. — Он отвернулся, тень его съежилась, и Гудгалф снова сделался старым и усталым, сутулым и озабоченным.

Хэллиус провел по глазам ладонью.

— Прости, пожалуйста,—сказал он.—Что-то на меня накатило... А теперь вот, кажется, прошло. Мне что-то давно не по себе: взгляд, что ли, чей-то меня ищет? И все-то мне хотелось, знаешь, надеть его, и все-то я его трогал да вытаскивал. Пробовал в ящик за­пирать — но не было мне покоя, когда Кольцо не в кармане. И вот теперь сам не знаю, что с ним делать...

— Зато я знаю, что с ним делать, — объявил Гудгалф. — Пока что знаю.

Хэллиус сидел задумавшись и даже в неярком свете камина предчувст­вовал темный холод Гудгалфовых вестей. Наконец он прервал молчание.

— Ты было начал мне что-то говорить про мое Кольцо, Гудгалф,— напомнил он. — Может, продолжишь? Ты говоришь, Кольцо опасное, а мне, знаешь ли, непонятно.

Что значит — опасное?

— А вот слушай, — отвечал маг. — Могущество у него такое, что сло­мит любого смертного. Сломит и овладеет им... Надо тебе сказать, Хэллиус, что смертные, которым доверено владеть Магическими Кольцами, не уми­рают, но и не живут по-настоящему: они просто тянут лямку жизни — без веселья, без радости, да еще и с превеликим трудом. И если смертный часто надевает Кольцо, чтоб стать невидимкой, то он тает — или, как говорят Мудрые, развоплощается, — а потом становится невидимкой навечно, зримый только глазу Властелина Колец. Да, раньше или поз­же — позже, если он сильный и добрый, — но ему суждено превратить­ся в Прислужника Темных Сил, над которыми царит Черный Властелин.

— Ужас какой!—сказал Хэллиус. И они надолго замолчали.

— И давно ты это знаешь?—спросил наконец Хэллиус.

— Что это?—сказал Гудгалф.—Я, Хэллиус, знаю много такого, что никому не ведомо. Но если ты спрашиваешь про это Кольцо, то я, можно сказать, и до сих пор не все знаю. Осталась последняя проба. Но догадка моя верна, тут я уверен... Однако над Кольцами властвует лишь одна сила, и есть лишь Один, кому все известно про Кольца и про то, чем они грозят своим владельцам, даже временным. Правда, про тебя, кажется, никто ничего толком не знает. По-моему, ты даже можешь долго противиться Кольцам — хотя вряд ли этому поверили бы в Совете Мудрых. Но ты меня все равно очень-очень тревожишь. Это будет большая потеря, если ты станешь жалким трусом и темными подлецом.

Хэллиус поежился.

— С чего это я стану трусом да подлецом? — спросил он. — И ко­му я нужен такой?

— Всеобщему Врагу, — мрачно ответил Гудгалф. — Хотя, по прав­де-то говоря, доныне Хэллиус ему и на ум не приходил,—доныне, за­меть! Скажи за это спасибо судьбе. Но отныне ты в опасности. сам ему не нужен — у него хватает рабов, но теперь он тебя не забудет – он озлоблен на тебя, и месть его будет страшна.

— Месть?—удивился Хэллиус.—А за что же мстить? Ну хоть убей, не понимаю, при чем тут я и Кольцо.

— Как это при чем?—нахмурился Гудгалф.—Ты, видно, чего-то не уразумел; впрочем, сейчас поймешь. Я и сам не уверен, но теперь-то все разъясню. Дай-ка мне Кольцо!

Хэллиус вынул Кольцо из брючного кармана и, сняв его с цепочки, прикрепленной к поясу, нехотя подал магу. Кольцо оттягивало руку, словно оно— или сам Хэллиус, или оба вместе — почему-то не хотели, чтобы его коснулся Гудгалф.

Маг осторожно принял его. Кольцо было из чистого червонного золота.

— Какие-нибудь знаки на нем есть?—спросил Гудгалф.

— Никаких, — ответил Хэллиус. — На нем нет ни царапины, его словно никто никогда не носил.

— Так смотри!

И к удивленью, если не к ужасу Хэллиус, маг вдруг швырнул кольцо в огонь. Хэллиус вскрикнул и схватил щипцы, но Гудгалф удержал его.

— Подожди! — повелительно сказал он, метнув на Хэллиус суровый взгляд из-под седых бровей.

Кольцо не плавилось. Вскоре Гудгалф поднялся, опустил шторы и за­дернул занавески. Тихая комната помрачнела. Маг пристально смотрел в огонь; потом нагнулся, ухватил Кольцо щипцами и ловко вынул его из угольев. Хэллиус перевел дыхание.

— Оно холодное, — объявил Гудгалф. — Возьми! Ладонь Хэллиуса дрогнула под нежданной тяжестью.

— Возьми пальцами! — приказал Гудгалф. — И посмотри! Хэллиус взял и увидел тонкую, тончайшую резьбу изнутри и снаружи Кольца. Оно было словно испещрено легким огнем, ярким, но каким-то туманным, проступившим из глубины.

—— Мне непонятны эти огненные буквы, — сказал Хэллиус дрожащим голосом.

— Тебе непонятны, — откликнулся Гудгалф, — зато мне понятны. Старинные руны эльфов, а язык мордорский. Я не хочу, чтобы он зву­чал здесь. На твой язык надпись можно перевести так:

 

«А одно—Всесильное—Властелину Мордора,—

Чтоб разъединить их всех, чтоб лишить их воли

И объединить навек в их земной юдоли...»

 

Это строки из памятного одним эльфам стихотворного заклинания:

 

«Три Кольца—премудрым эльфам,—для добра их гордого,

Семь Колец—пещерным гномам,—для труда их горного,

Девять—людям Средиземья.—для служенья черною

И бесстрашия в сраженьях смертоносно твердого,

А Одно—Всесильное—Властелину Мордора,—

Чтоб разъединить их всех, чтоб лишить их воли

И объединить навек в их земной юдоли.

Под владычеством всесильным Властелина Мордора».

 

Гудгалф глубоко вздохнул и медленно проговорил:

— Твое Кольцо—Кольцо Всевластья, которому покорны остальные девятнадцать. Кольцо, утраченное много лет назад в ущерб власти Врага. Оно ему нужно больше всего на свете—и он не должен его получить!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ



 
     
 
 
 
 
Π‘Π°ΠΉΡ‚ создан Π² систСмС uCoz