Веста пинком открыла дверь и вошла в небольшую комнатку, где витали запахи только что приготовленной пищи и дыма, которые натянуло из не прикрытой кухни. Приевшиеся, опостылевшие за много лет серые стены и выцветшие шторы в мелкий цветочек (интересно, почему Ксана ни за что не желает расстаться с этой тряпкой, символизирующей в ее понимании домашний уют?) уже набивали оскомину, но больше ей идти было некуда. Разве что только в
трактир, но там слишком шумно и полно народу, а она устала и хочет спать.
-- Кси! -- Веста скинула невысокие сапожки, до самого верха заляпанные уличной грязью. -- Ксана, ты дома? Глупый вопрос. Где же ей еще быть, раз горит свет.
-- Вес? Это ты? -- из соседней комнаты выглянула пухленькая
мордашка сестры. -- Как работа?
-- Разве не видно, что паршиво? Если бы был хоть один наниматель, я бы сейчас не сидела здесь, а моталась в какой-нибудь дыре, где полно шачи.

Ксана вздохнула и кивнула в знак того, что все поняла, хотя на самом деле дела сестры ей были глубоко безразличны. Зато всякие бытовые мелочи и бестолковая болтовня соседок занимали девушку не в пример больше. Всякий раз, когда Веста возвращалась домой после трудного дела, Кси потчевала ее рассказами о новой юбке Стины или умном изречении еще какой-нибудь своей приятельницы.
Изречение это на поверку оказывалось старой, давно избитой истиной, но именно вот такие "мудрости" и ценились в круге претендующих на богемность друзей Ксаны. Вот и теперь, пока Веста уплетала картошку и овощи, сестра ее практиковалась в риторике, описывая события этого дня. Просто удивительно, откуда это у нее, выходящей только на базар, да на свои еженедельные сборища "высококультурного общества", берется столько новостей?! Сама Веста вряд ли могла похвастаться таким количеством событий за день даже в самую горячую пору, когда наниматели шли к ней один за одним, что уж говорить о нынешнем
затишье! Девушка весьма надеялась, что затишье это будет не долгим, ведь
те деньги, которые она принесла Ксане недели две назад, скоро
неминуемо подойдут к концу, а есть будет хотеться не меньше. Хоть
бы что ли шачи зашалили...

Еще месяц назад, когда работы было невпроворот, юной наемнице и в
голову не пришла бы подобная мысль. Это надо же! Мечтать, чтобы
поблизости от Суэна развелось побольше шачи!
При одной мысли об этом по спине девушки пробежал легкий холодок.
Старые детские страхи ожили и навязчиво завиляли хвостом у самого
ее носа. Вспомнились не к стати родная деревня, хищные оскалы
Ас`шен. Вслед за страхом пришли ярость и ненависть: "Проклятые
твари! Всех вас, шачи, повырежу!" Всех этих отвратительных
монстров, убивающих чьих-то матерей и детей, наводящих мороки,
которые не отличить от правды, проклинающих эсхи и разными иными
способами портящих им жизнь!

"Ненавижу! Всех шачи ненавижу! -- подумала Веста. -- Всех, кроме
Ивве."
Ивве, принадлежащий к лесному народцу Алсарри, останется для нее
другом. Слишком уж он не похож на всех этих монстров, наделенных
разумом. Ивве, дружбу с которым предсказал ей умирающий морок...
Веселый, одновременно хитрый и простодушный, недоверчивый, как и
весь его народец, но при этом до нельзя привязчивый и верный,
да-шачи, будет исключением из правил.

От размышлений ее оторвал звонкий смех Ксаны.
-- Ну, так я ему сказала, что тебя нет, а он так огорчился! --
продолжала трещать сестра.
-- Кто? -- непонимающе спросила Веста.
-- Ты меня совсем не слушаешь! -- Кси, совсем как в детстве,
поджала губы. -- Зачем же я тогда рассказываю?
-- Извини, я задумалась. Может повторишь? Теперь я буду
повнимательнее, раз уж твои новости касаются меня, а не сапожек
какой-нибудь высокородной дамочки из вашего сборища.
-- Фу! Ну и манеры же у тебя! И зачем только ты ему понадобилась?
-- Да кому "ему"?! -- начала терять терпение Веста.
-- Приходил тут один молодой эсхи. -- Ксана закатила глаза и
вздохнула. -- Красавчик! Высокий, стройный, кудри вьются как у
настоящего поэта, и одет так элегантно, в отличие от тебя.
-- Это -- моя рабочая одежда. В кружевах да рюшечках за шачи не
побегаешь, а ведь именно за эту беготню мне и платят те деньги,
на которые ты покупаешь картошку, хлеб и обновки!
-- Ай, ладно, опять завела старую песенку! Наградила же меня
Верлес сестренкой!
-- Да ты не кривляйся, а дело говори.
-- А ты слушай и не перебивай! Так вот, я как раз хотела сходить
к Шерсет, попросить у нее масла, у нас-то оно оказывается
кончилось, а тут вдруг в дверь стучат. И не так как ты, а тихо,
вежливо. Открываю я, а там -- он! Стоит и так вежливо спрашивает:
"Не могу ли я видеть здесь воительницу Весту?" Я ему говорю, что
ее, мол, нету. Ушла она в трактиры свои, работу искать. А он так
огорчился, вздохнул, как только поэты вздыхают, и говорит: "Не
соблаговолит ли тогда благородная леди передать воительнице, коию
ищу я, что будет она с нетерпением ожидаема завтра в полдень у
Старого Мостика, что на ручье. Весьма надеюсь, что сумеет она
найти для меня несколько минут своего во истину драгоценного
времени, ибо рад я буду видеть ее несказанно." Уф!
-- Что, прямо так и сказал? -- прыснула Веста.
-- Да, так и сказал. А что тут такого?
-- Да ничего, просто такими высокопарными фразами изъясняются
только дураки. Кси, тебя случайно не разыграли?
-- Только не этот молодой эсхи! -- запротестовала Ксана. -- Он
выглядел таким серьезным и взволнованным! Нет, Вес, это не
розыгрыш.
-- Тогда с тобой разговаривал явный умалишенный.
-- Ну вот, опять ты за свое! В кои-то веки в дом не завалились
твои пьяные дружки или перепуганные до полусмерти наниматели, а
зашел приличный эсхи, и вот пожалуйста!
-- Ну ладно, а что было потом?
-- Потом? Ну, потом он поклонился, руку мне поцеловал, как
княгине или баронессе, и ушел.
Веста невольно рассмеялась, представив себе, как какой-то
полоумный франт с глубоким поклоном и всяческими расшаркиваниями
целует руку ее сестре, но тут же сдержала хихиканье. Ксана и так
обиделась, а может и вовсе надуться, если задеть ее за живое.
-- Так ты пойдешь к нему? -- с жадностью спросила Кси.
-- Вот уж не знаю. На клиента этот парень не тянет, а глупые
шутки я не люблю.
-- Ах, Веста, ну сходи, пожалуйста, чего тебе стоит! В его глазах
была такая неописуемая нежность, когда он говорил о тебе. Я
поспорить готова, что он в тебя влюблен, хоть и не понимаю, за
что можно любить вот такому красавчику неотесанную грубиянку
вроде тебя.
-- Спасибо за комплимент! -- вот теперь Веста получила полное
право рассмеяться во весь голос. -- Да схожу я, схожу посмотреть
на твоего франта! Меня уже и саму любопытство мучает. Все хочется
знать, из какого пансиона для умалишенных сбежал этот парень, а
работы все равно нет, так хоть позабавлюсь. "Не соблаговолит ли
благородная леди..." Ха-ха-ха! -- заливаясь веселым смехом под
насупленным взглядом сестры, Веста скинула одежду и повалилась в
свою кровать, но сон еще долго не шел.

Стоило девушке вспомнить о новом знакомом Ксаны, как
предательский смешок вновь срывался с губ.
Солнце припекало немилосердно. Даже ветерок, шелестевший в
листве клена, росшего у мостика, не приносил облегчения. Разве
что только в тени невесть кем, когда и зачем здесь построенной
стены становилось чуть полегче.

Веста зевнула. Вот уже битый час она сидит на солнцепеке вместо
того, чтобы потягивать прохладное пиво в "Двух Мечах", а все
из-за этого так и не пришедшего франта, будь он неладен. И зачем
этому эксцентричному эсхи понадобилось назначать встречу в диком
уголке, на самой границе Шанширского леса? И где он, собственно
говоря, шляется, если ему так уж позарез надо было ее, Весту,
видеть? Нет, все-таки это, наверняка, -- глупая шутка.

Где-то сзади и наверху послышался шорох плюща, которым была густо
увита стена. Веста напряглась, привычно положив руку на рукоять
одного из своих коротких клинков, но почти сразу расслабилась,
услышав звонкий заливистый смех. Так смеяться могло только одно
существо во всем Экельме. Девушка медленно развернулась, стараясь
придать своему лицу как можно более строгое выражение.
-- Ивве! Хватит прятаться, Каршарас тебя подери! Ты меня почти
напугал!

Ответом ей было легкое шевеление плюща, а затем среди его зелени
появилась хрупкая фигурка, едва достававшая ей до пояса. Веста
невольно залюбовалась своим маленьким другом.

На Ивве были плотно облегающие штанишки чуть ниже колен из светлой
замши, курточка изумрудно-зеленого цвета и яркие алые башмачки.
Из под золотисто-каштановых локонов на наемницу смотрели с
задорностью маленького мальчика, напугавшего свою почтенную
тетушку посреди базара, продолговатые зеленые глаза без белков.
Хагор ун! Да ведь он был еще совсем ребенком, хоть и прожил на
грешной земле Экельма втрое больше Весты! Просто Алсарри с их
почти бесконечной жизнью взрослеют намного дольше эсхи.
-- Ты так и не заметила, как я пришел! -- гордо улыбнулся юный
да-шачи. -- Даже ты! А у любого другого эсхи, если у него нет
охранного амулета, я мог бы весь день плясать прямо под носом!
-- И по этому поводу такая бурная младенческая радость?
-- Мне просто нравится дурачить вас, увальней. Но ты не обижайся,
хорошо?
-- Ладно, не буду, если ты немедленно исчезнешь. У меня тут
встреча, и если тебя кто-нибудь увидит...
-- Никто меня не увидит. Здесь на восемь сотен твоих шагов нет ни
единой живой души, кроме нас. И мертвой тоже, а я хотел с тобой
поговорить. Это действительно очень важно, Веста, иначе разве я
стал бы рисковать разыскивая тебя в городе, где полно железа? --
личико Алсарри неожиданно стало серьезным.
-- То есть как это, разыскивать? -- глупо спросила Веста, уже
начиная догадываться. -- Так это был ты?! Ты, да? Чтоб тебя!
-- Не ругайся, пожалуйста. У меня и правда важное дело.
-- Да не ругаюсь я! -- девушка рассмеялась и опустилась на траву.
-- просто очень смешно вспоминать, как ты надул Ксану, да и меня
тоже. Я, признаться, всю дорогу думала, с каким это сумасшедшим
мне предстоит иметь дело.
-- А почему с сумасшедшим?
-- Потому, что так, как ты говорил с моей обожаемой сестричкой,
никто не говорит уже много столетий. Ну, разумеется, кроме всяких
мечтательных идиотов, подражающих дурацким безвкусным постановкам
уличных театров. Или явных психов.
-- Но я думал, что все эсхи общаются именно так, когда хотят быть
вежливыми! В тех историях, которые ты мне рассказывала, вы именно
так и говорите. -- надулся Ивве.
Веста раскрыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла его. В
конце-концов, сама виновата. Надо было подумать о том, что
Алсарри в своих сказаниях никогда ничего не приукрашают и не
поэтизируют. Понятие языка легенд им не знакомо.
-- Ну ладно, оставим эту тему. Что у тебя стряслось?
-- Именно стряслось. -- Ивве вздохнул опустил глаза. -- Мне нужна
твоя помощь, Веста. Понимаешь, у меня украли мой Камень.

Девушка сидела как громом пораженная. Стащили Камень? У Ивве?! Да
нет, этого просто не может быть! В одно короткое мгновение она
вспомнила все, что ей было известно о Камнях Алсарри.
Каждый из лесных да-шачи носит с самого рождения на шее маленький
зеленый кристалл, в который заключена святая святых -- душа и
жизнь Алсарри. Если кто-то из лесного народца лишается своего
камня, то жить ему не больше трех суток. На рассвете третьего дня
он просто растворится в утреннем тумане, из которого, судя по
легендам, родилось их племя. Конечно, если Камень вовремя
вернуть, то все обойдется, но о таких случаях неизвестно, по
крайней мере в легендах эсхи. Сами Алсарри рассказывают пару
историй о возвращенных Камнях, но это -- крайне редкий случай.
Обычно потерявший Камень Алсарри погибает.
И вот теперь Ивве, ее маленький доверчивый друг Ивве, говорит,
что у него похитили Камень!
-- Ты что, шутишь? -- охрипшим голосом пробормотала Веста. --
Как?! Как это могло случиться?!
-- Мы с Ойвелли танцевали. Он ждал... Как это говорят у вас? Свою
девушку, да? Мы хотели вместе с ней пойти к Старым Кленам, там
очень хорошо. Но она опаздывала, у нее были дела, вот мы и решили
позабавиться. Пробраться поближе к границе леса и попугать эсхи.
Очень скоро появился один. Такой большой, на полторы головы выше
тебя, бородатый, и одет, как настоящий разбойник в твоих сказках.
И такой же шрам через все лицо. Ойвелли прикрыл нас пеленой
незримости, а я стал напускать на него чары, чтобы немного
покружился на месте. Только у этого эсхи, наверное, амулет был,
потому, что он нас увидел. И не испугался, а схватил свою
здоровенную железяку, очень здоровенную, в мой рост, и с ревом кинулся на нас.

Ойвелли попытался его зачаровать, но амулет был очень сильный.
Этот эсхи своим мечем разрубил Ойвелли, отрезал у него волосы, а
потом бросился на меня и сорвал мой Камень. Больше я ничего не
помню, потому, что очень испугался. И еще потому, что на этом
разбойнике было очень много железа, и мне стало плохо. -- при
этих словах Веста содрогнулась, вспомнив, как обжигает Алсарри
одно легкое прикосновение железа, и сообразив наконец, почему ее
друг носит в такую жару куртку с длинным рукавом и наглухо
застегнутым воротом.
-- А очнулся я уже на нашей поляне. -- продолжал меж тем Ивве. --
Наверное, успел послать Зов, или девушка Ойвелли почувствовала,
что его тело умерло, и нашла нас. Вот и все. Старший уже смотрит
на меня как на того, кто собрался в туман, а я подумал, что ты
сможешь мне помочь. Я попросил Старшего разрешить мне сходить к
тебе, а он рассердился. "Еще -- говорит -- мы эсхи в свои беды не
посвящали!" Я рассказал ему, какая ты особенная, тогда он махнул
рукой и сказал, чтобы я делал что хочу, все равно шансов у меня
никаких нет. Но я знаю, что ты мне поможешь! Ведь поможешь же,
правда?
-- Помогу конечно! -- возмутилась Веста. -- Будет у тебя твой
Камень. В Суэне, хоть он и кажется большим, наемников не так уж и
много. А приезжего, тем более специалиста по шачи (не будь он
спецом, ни за что не вышел бы на такую охоту) найти и вовсе
легко. В том, что он приезжий я уверена, на весь Суэн за
последние пятнадцать лет только два таких профи и было: я и мой
покойный учитель. Скорее всего, кто-то из Отока или еще из какого
другого города подзаработать решил на редком заказе. Ты уж не
обижайся, но магики и всякие толстосумы готовы бешеные деньги
заплатить, чтобы получить хоть что-то связанное с вашим народом.
-- Я знаю. Меня еще в детстве пугали, что если я буду гулять
близко к опушке, то эсхи растащат меня по кусочкам и продадут
на базаре.
-- Ну, не совсем так, но вообще-то можно сказать, что "растащить
по кусочкам" беззащитного Алсарри -- мечта любого чародея. --
девушка встала. -- Ладно, пойду. А ты больше никуда не бегай.
Сиди дома. Если найду твой Камень, буду бродить по лесу и громко
ругаться на колючие кусты. Сразу, небось, меня почуешь.

Ивве рассмеялся так весело и беззаботно, что Весте оставалось
только позавидовать ему. Малыш висит на волосок от гибели, а
шутит со своими исчезновениями и появлениями и вот так смеется.
Впрочем, если верить Ивве, то это -- отличительная черта всех
Алсарри. Счастливчики! Когда она сама чувствовала, как смерть
дышит в затылок, то с трудом заставляла себя принимать верные
решения и не паниковать, не то что уж там развлекаться глупыми но
милыми детскими шуточками. А может поэтому да-шачи леса такие
веселые, и горе им -- не беда? Может и ей попробовать швырять в
кого-нибудь пирожные с кремом и играть в прятки, когда смерть
начнет наступать на пятки? Да нет, не получится. И не в том дело,
что глупо это будет выглядеть. Просто нет в ней этой легкости и
беззаботности Алсарри. Все-таки она -- эсхи. Была, есть и будет.
Размышляя обо всем об этом, девушка быстрым шагом преодолела
расстояние до города и направилась в свой любимый, ставший уже
родным трактир "Два Меча", вотчину лучших наемников и воров
Суэна. Поиски лучше всего начинать именно там, да и в горле уже
пересохло, а мужики наверняка не откажутся угостить ее прохладным
пивом.

Было почти пять часов вечера...
Едва войдя в дверь трактира, девушка сразу попала в медвежьи
объятья Нерреша.
-- Отпусти меня, Верзила! -- едва смогла выдохнуть Веста. --
Раздавишь же, Каршарас тебя побери!
Но Нерреш и не собирался выполнять ее просьбу. По прежнему
прижимая девушку к груди, он поволок ее к столику, за которым
собрались все наемники района, уже изрядно подвыпившие и
раскрасневшиеся. Здесь были и Рябой Лахтан, и Навишец Парк, и
Крепыш Глен, у которого на коленях как раз примостилась местная
шлюшка Ханна. Здесь же, правда чуть в сторонке от наемников,
восседал Хромой Пес, живая легенда воровского мира Суэна.
-- Эй, посмотрите-ка, кого ветер принес! -- проревел Верзила,
усаживая Весту на лавку подле Парка. -- Говорил же я, что Крошка
Вес не может пропустить дружескую пирушку! Эй, хозяин, еще кружку
пива для нашей Крошки!
-- Уф! Ну наконец-то ты решил не давить меня в своих объятьях и
не орать в ухо, а просто угостить пивом. Кстати, что отмечаете-то?
-- У моей Ирвет родился мальчик! Слышите вы все?! У меня есть
сын! -- завопил на весь трактир Навишец Парк.
-- Поздравляю, Парк! -- Веста от души обняла товарища. -- Это
просто здорово. Глядишь, новый наемник вырастет.
-- Не, я его сначала учиться отправлю. В столицу. Пусть ученым
станет прежде чем мечом-то махать, это всегда успеется. А-то еще
вдруг талант у него будет, тогда пусть магиком становится. Вот
только в менестрели не пущу, больно хорошее дело для сына Навишца
Парка, словно бродяга по миру колесить! -- Парк был уже изрядно
пьян, что, впрочем, в связи с пополнением в его семействе, было
вполне простительно.

Веста тоже осушила свою кружку несколькими крупными глотками и,
утерев с губ пену, виновато произнесла:
-- Вы уж извините, мужики, что сейчас не могу вместе с вами как
следует нализаться, у меня важное дело, и мне просто необходимо
сохранять трезвую голову.
-- Работка подвернулась? -- понимающе подмигнул Крепыш.
-- Да нет, просто какой-то нахал из не местных взялся работать на
моей территории. Прямо из под носа нанимателя уводит, собака!
-- Что за эсхи? -- сразу посерьезнел Рябой Лахтан. -- Если что,
так мы его живо проучим, верно, Верзила?
-- В том-то и беда, что сама пока толком ничего не знаю. Ни кто
он, ни где его искать, а-то потолковала бы с ним по душам еще
утром. Все, что у меня есть, это не слишком подробное описание
его хари, данное одним моим знакомым.
-- Ну, давай, чего тянешь-то?
-- Примерно на полторы головы выше меня, крепкого телосложения,
бородатый. Через все лицо -- шрам. Рожа по описанию выходит
разбойничья. Одет был в потрепанную дорожную одежду, судя по
всему, под курткой у него -- кольчужный жилет. Из оружия
предпочитает широкий полуторник или что-то вроде того.
-- Увижу, обязательно передам от тебя горячий привет. -- пообещал
Нерреш. -- Такой горячий, что обожжется.
-- Так он никому из вас не попадался в последнее время?
-- Нет. Такого парня мы с ребятами пока еще не видели.
-- Ну ладно. -- Веста вздохнула и с неохотой поднялась с места.
-- Мне с ним надо разобраться чем быстрее, тем лучше. Пойду,
поищу по другим трактирам, авось да встретимся.
-- Встретитесь, нас не забудь пригласить на развлечение! --
бросил ей вслед Навишец Парк.

-- Не забуду. -- пообещала Веста, выходя из трактира.
На углу Веста остановилась, покусывая губу. Конечно, девушка не
ожидала, что так вот сразу узнает имя и адрес обидчика Ивве, но
надежда все-таки была. Что же, придется, пожалуй, поиграть в
расследование и действительно пошляться по трактирам в поисках
этого "разбойника". Веста прикинула, сколько у нее есть денег, и
хватит ли их на то, чтобы заплатить всем, кого она будет
расспрашивать, а заодно и старшине местных нищих. По своему опыту
Веста уже знала, что лучшего информатора не найти, нищие всегда
все и обо всех знают, а значит знает и их старшина. Выходило так,
что наличных ей хватит либо на обход полудюжины трактиров, либо
на подкуп старшины. Немного поразмыслив, Веста решила начать с
последнего, а потом сходить домой, забрать остатки своих
сбережений и пуститься в личное расследование, если разговор с
нищими не даст результата. Времени у нее, конечно, не пруд пруди,
но полтора дня все же имеются. А за это время можно горы свернуть!
Приняв решение, наемница бодрым шагом направилась сквозь легкие
сумерки к Чумному тупику, где располагалась штаб-квартира суэнской
нищенской братии.
-- Куда так спешим, Крошка? Я-то, по наивности своей, думал, у
тебя найдется пара минут на болтовню со старым другом. --
послышался вдруг у нее за спиной хрипловатый лающий смешок
Хромого Пса.
Веста поморщилась. Вот уж с кем ей болтать совсем не хотелось,
так это с Хромым, тем более, что друзьями они уж точно не были.
Наемница не знала даже его имени, впрочем, как и большинство
завсегдатаев "Двух Мечей". Но делать было нечего, Хромой всегда
помогал наемникам, хоть и нагревал на этом руки преизрядно.
Терять такого полезного знакомого было нельзя. Веста
развернулась, поджидая пока старый вор доковыляет до нее.
Хромой Пес и правда изрядно волочил ногу, и виной тому были
отнюдь не старые больные кости. Когда еще был жив ее воспитатель,
Одноглазый Вихар, он частенько рассказывал девушке прискорбную
историю старого пройдохи.

В молодости Пес был одним из самых сволочных, гордых и проворных
воров Суэна. Он не раз проворачивал такие дела, что хоть легенды
про него складывай, что, впрочем, и делали другие молодые воры.
Так вот, однажды ему и еще одному его дружку улыбнулось неплохое
дельце: обчистить дом уехавшего из города на пару деньков магика.
Непонятно, то ли Пес купился на богатый куш, то ли на славу,
то ли еще на что, но той же ночью подельщики забрались в этот
особнячок через форточку.
Все бы ничего, да только магик, оказывается, был силен, и вещи
свои охранял неплохо. Причем охранял с помощью своего искусства,
надо думать.

Никто не знает, что там произошло в этом доме, но подельщик Пса
из него так и не вернулся, а сам Пес выскочил как ошпаренный из
окна второго этажа, сломал себе при этом ногу, но не остался
лежать на мостовой, поджидая, когда его заберет патруль. Нет, Пес
с дикими бессвязными воплями помчался в родной квартал!
Навару с этого дела у него не появилось никакого, зато вор
приобрел хромоту, дополнение к кличке и твердое и непоколебимое
убеждение, что связываться с магиками -- себе дороже. Этому
принципу, ни за что и никогда не работать там, где вертится маг, он
оставался верен и по сей день.

Пока Веста вспоминала все это, Хромой Пес подошел к ней и с
интересом, словно впервые видел, принялся разглядывать лицо и
фигуру наемницы.
-- Так о чем ты хотел поговорить, Хромой? Учти, что времени у
меня не так уж и много.
-- Да вот, смотрю я, выросла ты совсем, Веста. Я ведь тебя совсем
соплячкой помню. -- он осклабился. -- Да-а... Быстро летит время.
Выросла наша девочка. Выросла, а ума не вынесла. И вежливости
тоже.
-- Извини, Пес, но времени на расшаркивания у меня и правда нет.
Я еще хотела зайти к нищим.
-- Видать здорово достал тебя конкурент. -- сочувственно протянул
старый вор. -- Небось дело из-под носа увел?
-- Какая тебе разница? Ну, положим, увел. Легче от этого знания
ни тебе, ни мне не будет.
-- А ведь врешь ты, Веста! -- ехидно заметил Хромой и улыбнулся
еще шире, словно желая продемонстрировать всему миру остатки
своих желтых зубов. -- Врешь и не краснеешь. Только вранье -- это
еще одна маленькая мелочь, которой ты так и не научилась. Ну да
ладно, это твое дело, чем тот парень тебя обидел. Ты вот тут о
нищих упомянула, так ведь им платить надо. И при том дорого.
-- Заплачу.
-- А если нищие ничего не знают?
-- Тогда, как и было сказано мужикам, пойду по трактирам.
-- Еще дороже выйдет. -- Хромой Пес задумчиво пожевал губами. --
А вот, скажем, если бы тебе предложили информацию... Ну, пусть за
три гвены? Что бы ты сказала, а?
-- Так ведь не предлагают же. -- напряглась Веста.
-- Ну, это как посмотреть.
-- А что у тебя есть на моего бородатого разбойника?
-- Имя есть. Адрес есть. О возможностях кое-что знаю.
-- То же самое я могу узнать и у нищих.
-- Но не сию минуту, и обойдется дороже.
-- В этом ты прав. -- Веста задумалась. -- Ладно, считай, что мне
интересно, что ты там разузнал.
-- А денежки-то у тебя водятся?
-- Водятся, грабитель, если я к нищим иду! -- девушка отсыпала
Псу добрую половину содержимого своего кошелька. -- Ну,
выкладывай!
-- Шатрис его звать. -- наскоро пересчитав монеты ухмыльнулся
Хромой. -- Родом он с востока. Каторжник бывший. Выносливый,
шачево отродье, и жилистый. Мечом владеет неплохо, но основная
его сила не в том. Амулетов у этого парня много. Пару штук лично
ему добывал. Так вот, среди его барахла штука такая есть. Ремешок
тоненький кожаный. Так ты берегись, чтоб тебя им не хлестнули.
-- Магичный?
-- Магичный. Хлестнет -- замрешь на месте, и делай потом с тобой,
что хочешь. А уж чего здоровый мужик хочет, всем ясно. -- он
хохотнул.
-- Спасибо. -- Веста сжала зубы, пропуская мимо ушей сальную
шутку. -- А другие шмотки?
-- Прочие -- для защиты от чар шачи, они тебе не критичны.
-- Ясно. Где он остановился?
-- В "Малютке Осси". Окна его в переулок выходят.
-- Еще раз спасибо. -- Веста заметно повеселела.
Теперь ей не надо на к нищим, ни по трактирам ходить. Да и
сведения про Шатрисов ремешок лишними не будут.
-- Ну, удачи тебе, Крошка! -- хихикнул Хромой Пес и поплелся
назад в трактир, пьянствовать за счет разгулявшегося Парка.
Было без пятнадцати минут шесть...

"Малютка Осси" находилась всего в трех с половиной кварталах от
"Двух Мечей". Кварталы эти Веста преодолела почти бегом, так
хотелось ей скорее побеседовать с обидчиком Ивве, однако, когда
она наконец-то затормозила перед нависшим над улицей деревянным
домишкой с покосившейся и выцветшей вывеской, сумерки стали уже
довольно плотными. Постояв чуть-чуть у хлипкой деревянной двери и
отдышавшись, Веста с самым независимым видом пнула дверь и
ввалилась в грязный и полутемный зал. В помещении кроме
трактирщика, с самым увлеченным видом прихлопывавшего одну за
одной не в меру расплодившихся мух, сидел только один алкаш, уже
успевший накачаться по самое не хочу.
Видимо, "Малютка Осси" переживала не первый, но и не последний
кризис в своей жизни.

Как ни странно, трактирщик не обратил на Весту никакого внимания,
видимо почуял, что сидеть здесь и потягивать пиво она не
собирается. Удостоив девушку всего одним беглым взглядом, он
вновь принялся истреблять назойливых насекомых.
-- Эй, хозяин! Тут у тебя мой приятель остановился, Шатрисом
звать. Не подскажешь, в какой комнате живет?
-- Что-то не упомню, чтобы у Шатриса здесь полно друзей было. --
продолжая преследовать очередную особо верткую муху, буркнул
трактирщик, но после того, как на стойку легло несколько чешей,
вдруг сразу переменил свое мнение, расплылся в улыбке и начал
лебезить. -- В третьем номере он живет, молодая барышня. Как раз
недавно из города возвратился, спит, поди. Он почти все время
спит, или пропадает невесть где, так что Вам еще повезло, что
дома его застали.
-- Спасибо. Действительно повезло. -- сухо заметила Веста,
поднимаясь по небольшой деревянной лесенке на второй этаж.
Постояв чуть-чуть в полутьме коридора, чтобы дать глазам
привыкнуть к отсутствию света, а заодно обдумать положение, Веста
огляделась. Света под дверью третьего номера не было, так что
Шатрис и правда, пожалуй, спит. А может незаметно отправился на
какое-то дело. Второй вариант предпочтительнее. Так она сможет
без лишнего шума перетряхнуть пожитки бородача и обнаружить
Камень Ивве. Можно, конечно, и просто выкупить его, но Веста
прекрасно понимала, что обладатель магического кожаного ремешка
заломит несусветную цену, так что лучше уж поступиться
угрызениями остатков совести и пойти на мелкое воровство во благо
и во спасение друга.

Девушка тихонько хихикнула. Если бы еще лет десять назад ей
сказали, что она пойдет на воровство, чтобы спасти жизнь да-шачи,
она бы просто не поверила. А вот теперь...
Теперь наемница тихонько прокралась к двери и осторожно толкнула
ее. Дверь оказалась не заперта. Послышался скрип, сравнимый разве
что с воем тысячи эршет, но ни отборной ругани, ни удара сапога о
дверь так и не последовало. Зато в нос ударил ни с чем не
сравнимый запах прокисшего вина, прогорклого масла, давно не
стираных носков, гнилых грибов, застарелой рвоты и еще какой-то
приторно-сладкой гадости одновременно. Поморщившись и, на всякий
случай, обнажив клинки, Веста шагнула за порог. Запах стал столь
невыносим, что ей пришлось постоять на месте с пару секунд,
прилагая все силы к тому, чтобы выпитое пиво не выплеснулось
прямо на обшарпанный дощатый пол. Затем, когда темнота в глазах
немного отступила, девушка рассмотрела комнату.

Тривиальная трактирная каморка с крохотным столом без скатерти и
убогой кроватью с соломенным матрацем. Здесь даже тайник сделать
негде. Окно было чуть приоткрыто, очевидно именно поэтому дышать
еще хоть как-то было можно. На столе у окна лежала какая-то книга,
а рядом валялась уроненная и давно погасшая свеча. Шатриса нигде
не было, зато в углу под столом наблюдалась груда тряпья, от
которой и исходили все вышеупомянутые ароматы.
Оценив обстановку, Веста тихонько, но от этого ничуть не менее
смачно выругалась, убрала в ножны бесполезные мечи и рванулась к
тому, что на первый взгляд казалось бесполезной кучей тряпок,
сваленных под столом.

Как она и ожидала, тряпье на поверку оказалось телом несчастного
Шатриса. Но в каком виде было это тело! Просто гора беспорядочно
гниющего мяса. Почерневшие губы обляпаны какой-то слизью, глаза
выкатились из глазниц и теперь висят как перезрелые сливы на
тоненьких черешках нервов и сосудов. Нос уже провалился, а борода
и волосы вылезают клочьями, как у трупа, проведшего несколько