дней
на солнышке. Среди всего этого месива выделялась вполне здоровая, совсем еще не тронутая разложением кисть руки. Но самое отвратительное, что эта гора гниющей плоти все еще была жива и все понимала! Когда Веста приблизилась, несчастный эсхи издал серию булькающих звуков, сопровождаемых извержением изо рта и носа новой порции слизи. Преодолевая отвращение, девушка склонилась к гротескной маске худшис, заменявшей Шатрису лицо, и напрягла слух, стараясь разобрать, что говорит умирающий. Рот Шатриса несколько раз открылся и закрылся. Наконец он с трудом пробулькал: -- Ша -- чи. -- Знаю. Это их проклятье за смерть своих. Тебе осталось уже совсем недолго, так что избавь меня, пожалуйста, от необходимости разыскивать в этой помойной яме их Камень. Он мне нужен. Скажи, где он, и я приглашу жреца Солнечной Матери помолиться за твою грешную душу. -- Кли... -- он запнулся, выплевывая очередную порцию слизи. -- Кли -- ент. -- Проклятье! Ты что, продал его, мать твою за ногу?! Кому? Когда?! Впрочем, это не важно, главное: кому. -- Кла... Кла... Кла -- ренс. Больше он уже ничего не сказал, только вздохнул глубоко и хлюпающе, а затем обмяк навсегда. -- Будь оно все проклято! -- зло выпалила Веста, а затем, осознав, что все уже кончено, тихонько добавила: -- Да хранят боги его грешную душу от объятий Каршараса. -- и медленно вышла за дверь. Уже в коридоре, присев на корточки у стены, спиной к закрытой двери, и стараясь унять дрожь, охватившую ее, Веста начала до конца осознавать, свидетелем чему стала. Ей и прежде приходилось слышать от Старика, что если да-шачи успеют перед смертью увидеть своего обидчика, то потом в отместку за своих Малый Народец насылает не-то хворь, не-то проклятье, которое за считанные часы сводит несчастного в могилу. Амулеты, сделанные эсхи, от такой хвори не спасают. Правда есть какой-то способ избавиться от нее, связанный с Камнями или с Чашей Алсарри, но какой, Веста не помнила. Да и ни к чему вспоминать. Бедняге Шатрису (храбрый все-таки был малый, не в таких обстоятельствах встретилась бы, так может еще и зауважала б) это знание все равно без толку. Во-первых, потому, что Камень он продал, а до Чаши просто не успел бы добраться, а во-вторых, потому, что Проклятье Шачи уже сделало свое черное дело. Шатрис мертв. И поделом! Достойный конец для того, кто напал на Ивве! Впервые за всю свою жизнь Веста не пожалела эсхи, павшего жертвой чар шачи. Наоборот, сочла это справедливым. Но задумываться об этом у нее не было времени. Девушка встала и поплелась вниз. Надо было найти эту самую Кларенс. Вот только где ее искать? Веста пожалела, что не знает магиков и магичек города, а заодно и богатеньких фифочек, которые мечтают иметь оригинальное украшение. Зато уж Ксана-то наверняка знает! В этом ее обществе собирается столько всякого народа, и все они буквально бредят амулетами и боготворят чародеев, как настоящих, так и явных шарлатанов, лишь бы были способны на пару фокусов. "Вот бы уж ни за что не подумала, что от Ксаниных знакомств и походов по гостям может быть толк! -- подумала Веста. -- Так вот ведь, пригодились и они. Чего только не бывает под небом Экельма!" В таком вот приподнятом настроении Веста спустилась в трактирный зал и, повернувшись к хозяину “Малютки Осси”, все еще гонявшемуся за вконец обнаглевшими мухами, произнесла: — Знаешь, парень, если бы я была на твоем месте и хотела сохранить репутацию этой грязной дыры, то немедленно вызвала бы жреца Тавитты и попросила его залить все углы святой водой, а то там, в комнате, валяется труп на последней стадии разложения, и можешь не сомневаться, что этот подарок тебе преподнесли шачи! С удовольствием отметив, как вытянулось и побледнело лицо трактирщика, и как испуганно икнул алкаш, девушка вышла в сумерки и бодрым шагом зашагала к дому. Полчаса седьмого… До родного дворика добраться удалось без приключений. Ни тебе подвыпивших идиотов, ищущих развлечений, ни грабителей. Только грязные выщербленные булыжники мостовой да ароматы ночного города, перебиваемые порой вонью очередной помойки или сточной канавы. Даже скучно как-то. Первое, что бросилось ей в глаза еще в подворотне, были ярко освещенные окна их с Ксаной квартирки. — Ну, сестричка, если у тебя гости… — Веста начала злиться. — Плевать мне, кто это, пусть даже сам король Этронга, я просто возьму его за шкирку и выставлю за дверь! Потом поем, вытрясу из этой кисейной барышни, доставшейся мне в сестры, все, что только сможет мне помочь найти эту Кларенс, и займусь делом! Веста взбежала по небольшой лесенке и по своему обыкновению пинком распахнула незапертую дверь. Только в этот раз привычные действия были приправлены злобой. — Немедленно убирай отсюда всех своих гостей, Кси, иначе я… — она так и не договорила, застыв на месте с разинутым ртом. Подле Ксаны, сердито нахмурившей брови, на табурете сидел Ивве! Ну, конечно не тот Ивве, каким наемница привыкла его видеть, а давешний франт, но все же это был именно он! Достаточно было посмотреть на растерянное выражение на лице и смятение в глазах, чтобы узнать маленького Алсарри. Так смотреть может только этот каршарасов непоседа. — Иввет! — выдохнула Веста. — А ты что тут делаешь? Я же сказала тебе сидеть дома, я сама приду завтра, как только найду твою драгоценную безделушку! — В том-то и дело, Веста. — Алсарри грустно и виновато посмотрел на нее. — Этого “завтра” просто не будет. Я совсем забыл тебе сказать, но после того, как у меня забрали Камень, я почти целые сутки пролежал без сознания. — Так значит… — у девушки перехватило дыхание. — Значит эта ночь последняя? Нет, этого просто не может быть! Не может быть, чтобы назавтра с первыми лучами солнца Ивве не стало! Алсарри молча смотрел на нее, а Веста лихорадочно соображала, что же ей теперь делать. Надо поторопиться найти Кларенс и хоть силой забрать у нее этот трижды проклятый камень! — Так. — лицо Весты стало каменным. — Ксана, сядь и постарайся как можно лучше напрячь свою память и как можно четче ответить на мои вопросы. — Хорошо, Вес, только ты не волнуйся и объясни, что происходит? А то ты сначала врываешься в дом, как полицейский в логово воров, кричишь на меня, и все это при госте, а теперь еще учиняешь форменный допрос! Представляешь, что о нас подумают? — А ты постарайся не думать об этом, сестренка. Жить спокойнее будет. Итак, среди твоих знакомых есть магичка по имени Кларенс? — Нет. — слегка подумав ответила Ксана. — Я конечно не всех знаю лично, есть такие знаменитые дамы, которые просто не снизойдут, но я уверена, что даже не слышала о такой чародейке! — Абсолютно уверена? — Да. Веста, что происходит-то? — Скажем так, моему старому другу нужна помощь. И у этой чародейки находится единственная вещь, которая может спасти ему жизнь. Большего тебе знать не обязательно, от любопытства, говорят, кошки дохнут. — Ты всегда мне все рассказываешь, даже если твое задание очень опасно! — Значит теперь решила отступить от правил. Не имею права? — Имеешь, но… — Ксана всхлипнула. — Ты стала какой-то не такой, словно тебя лесные шачи околдовали! — Если бы на Весте лежали наши чары, то она не стала бы волноваться и кричать на тебя! — возмутился Ивве. — Она бы вообще не смогла покинуть Шаншир! Просто мы друзья, разве это так плохо, помогать друзьям? И почему только вы, эсхи, чуть что, сразу думаете, что кто-то на кого-то наложил чары?! — Что? — ошалело пробормотала Ксана, медленно оседая на табурет и во все глаза глядя на Ивве. — Иввет! — взвыла Веста. — Ну когда ты наконец поймешь, что иногда надо уметь держать язык за зубами и не говорить первое, что взбредет в голову! Ты что, хочешь, чтобы весь город узнал? В таком случае, можешь встать на базарной площади, снять с себя эту дурацкую иллюзию и покричать: “Я здесь!” Уж тогда-то ты точно найдешь эту Кларенс вместе с твоим Камнем! И минуты не пройдет! Точнее, это она тебя найдет, а вместе с ней еще десятка два магов! Только ввязываться со всеми с ними в драку я, извини уж, не буду. Опыт Хромого Пса показывает, что это дело гиблое. Вы с твоими сородичами и так натворили беды. Я конечно понимаю, что вам позарез нужно было наказать напавшего на тебя эсхи, но могли бы повременить хоть часок! Я из-за вашей поспешности так и не успела толком допросить его, так что все, что мне сейчас известно, так это имя той, что купила твой драгоценный Камень! И вот теперь ты еще начинаешь всем встречным эсхи докладывать, кто ты такой! — Извини, Веста, я что, что-то не то сказал? — в глазах Алсарри светилось такое недоумение, и выглядел он так виновато, что наемница только рукой махнула и снова повернулась к сестре. — Итак, Кси, продолжим, как ты выразилась, допрос. — Нет! — взвизгнула вдруг Ксана. — Ничего я говорить не буду! Ты околдована, раз дружишь с шачи! О-о! Веста, как ты только могла! И это после того, как они убили маму и папу! — Во-первых, — холодно заметила Веста, — Маму убили Ас`шен, а не Алсарри, то есть Да-шачи. А во-вторых, успокойся и пойми, что Ивве вовсе не жуткий монстр из сказок. Ты же сама весь вечер говорила мне, каким он может быть воспитанным и милым. — Да, но я не знала, что он — шачи! — И не узнала бы, не проболтайся это чудо лесное. Ну какая тебе разница, кем он родился? Даже мне плевать, а я ведь шачи на дух не переношу, сама знаешь. Он ведь может быть совсем как нормальный, ну, почти нормальный, эсхи! Ксана ничего не ответила, только страдальчески закатила глаза. — Ну ладно, можешь не верить, просто соберись с мыслями и скажи мне, кто из чародеев мог интересоваться вещами Да-шачи. — Не знаю! — всхлипнула Ксания. — Этого я не знаю! Зато знаю, что ты — бесчувственная, жестокая статуя, а не эсхи! Ты целыми днями гоняешься за шачи, приходя домой говоришь о них не умолкая, а мои дела тебя при этом не интересуют, и вот теперь ты еще привела одного из них в дом! Веста вздохнула и отвернулась. И кто это придумал байку о женской логике? Глупости все это! Есть логика нормальная, у мужчины или у женщины — не важно, и Ксанина, вывернутая наизнанку. Вместо того, чтобы продолжать бесцельные препирательства, девушка повернулась к Ивве. — Вот что, кончай этот маскарад. Все равно мы с Кси знаем, кто ты такой. А тебе, наверное, трудно держать эту иллюзию. — Хорошо, Веста. Спасибо. — покорно кивнул Алсарри. Образ франта слегка колыхнулся и вдруг сам собой перетек в облик настоящего Ивве. Видимо даже простейшие чары сильно утомили маленького друга Весты. Он был бледен, глаза ввалились и помутнели, что у Да-шачи являлось признаком плохого самочувствия. — Итак, Ксана, думай. — наемница скрестила руки на груди. — Думай, кто может знать ту информацию, что интересует меня. Есть ли среди твоих знакомых действительно серьезные маги, где они живут, можно ли их быстренько найти? Только быстрее, времени в обрез. Моему другу плохо, а скоро станет еще хуже, если я ничего не предприму. — То есть как? Почему? — Да потому, что Алсарри жить не могут без своих камней. Это не идиома. Если я не найду эту Кларенс, а вместе с ней и Камень Ивве, до рассвета, то он погибнет. Ксана задумалась, исподлобья поглядывая на Алсарри. Видно было как в ней борются обычное обывательское представление о шачи и симпатия к этому маленькому, беззащитному созданию, которому так плохо. Торопить этот процесс Веста не стала. Лучше подождать пару минут, чем потом два часа вытягивать из собственной сестры, закатывающей истерику, нужные сведения. Тем более, что взяться за это вытягивание, если Ксана-обыватель победит Ксану, вобравшую в себя милосердие храма Тавитты, можно и позже. Кси думала. По лицу ее скользили то отражение недоумения, то маска ужаса, то тень сострадания. Наконец девушка тяжело вздохнула, глядя на измученного ожиданием Ивве, и вытерла слезы. — Потоп отменяется? — насмешливо спросила Веста. — Нет. — в тон ей отозвалась сестра. — Откладывается до лучших времен! — Вот и хорошо. А теперь расскажи нам про магов, которые могут знать хоть что-то об этой Кларенс. — Ну… Мот, но он уехал на пару дней, знаешь, в тот самый загородный домик, о котором я тебе рассказывала. Потом еще Сивелли, это самая лучшая гадалка и медиум! Даже жены богатых лордов ходят к ней! Она живет на окраинах Белого города, в таком розовом домике с садиком, там у нее… — Об этом — в другой раз. Мне нужны не гадалки и не медиумы, а маги. Чародеи, творящие заклинания с помощью сложных формул. Знаешь таких? — Не считай меня за дуру! Я знаю, кто такие чародеи. И не перебивай, а-то я запутаюсь. Значит так… Сивелли я называла… Еще есть Тарита, она живет на другом конце города, в особнячке из красного кирпича, у нее лучшие приворотные зелья. Ну, и Эхан, пожалуй, только… Он не совсем настоящий маг. У него даже нет хрустального шара для предсказаний, только книги всякие да непонятные корешки. Я даже видела, — тут Ксана понизила голос, — как он собирал в склянку помет летучих мышей! Фу! Настоящий маг не должен заниматься подобными гадостями, если он конечно не тар`рэкас. — Все ясно. — Веста невольно улыбнулась, несмотря на всю серьезность момента. Так вот какие у бедняжки Ксаны представления о настоящих магах! — А где живет этот Эхан? — Но он же не настоящий маг! — Ну, это уж решать мне. — В Мокром Углу, только он тебе не много скажет. — Думаю, все что необходимо я от него узнаю. Сейчас ты меня к нему проводишь. — Я тоже с тобой! — поднялся со своего места Ивве. — Может лучше останешься? Ты и так не в лучшей форме, а там будет маг. — Мне не по себе без тебя, Веста. Мне просто страшно. Мага я тоже боюсь, но все равно… — он виновато заморгал. — Только иллюзию держать я уже не могу. На сей раз выход нашла Ксана. Она быстро сбегала в соседнюю комнату и принесла плащ с глубоким капюшоном, в который Ивве и завернулся на манер санширской куклы, даже лица не разглядишь. Судя по тому, как сестра заботливо закутывала Алсарри в эту хламиду, Веста сделала вывод, что жалость к “бедненькому малышу” окончательно победила в сердце Ксаны все страхи. Теперь за Ивве можно не волноваться. Пока сама наемница будет гоняться по городу за Кларенс, юный шачи не пропадет, разве что Кси совсем замучает его своей нежностью и лаской. “Выскочить бы ей за муж да родить ребенка, раз уж так неймется. — подумала Веста. — Хотя, хоть убей, не пойму, что хорошего в том, чтобы стирать пеленки и утирать сопливые носы!” Ксана меж тем погасила во всем доме свет, оставив только масляный фонарь, висевший подле двери, да и этот фонарь прихватила с собой, когда они покидали дом. Повозившись немного с замком, девушка махнула рукой Весте и Ивве, мол следуйте за мной. Они прошли по Красной улице, свернули в какой-то темный проулок, названия которого Веста не помнила, миновали спящего посреди мостовой грузного мужчину, видно перебравшего с вечера, и вышли на Улицу Бочаров. Пройдя по ней два квартала, Ксана снова свернула в грязный переулок. Потом была пара проходных дворов, и наконец Кси вывела их на темную узкую улочку, которую освещал только один фонарь, болтавшийся над воротами какой-то развалюхи. К этим-то самым воротам и направилась их провожатая. Веста уже давно привыкла к уличной вони таких вот трущоб, но здесь творилось что-то по истине неописуемое. Запахи мочи, помоев, гнилой воды и разложения можно было прямо пощупать. Ивве остановился, задохнувшись, Весте даже показалось, что ему сейчас станет плохо, как в замке Таракрэса, но Алсарри справился с собой и смело шагнул вслед за девушками. За открывшимися со скрипом воротами обнаружился не менее грязный чем улица дворик. Почти половину его пустого пространства занимала огромная и явно глубокая лужа, в которую местные жители выплескивали содержимое своих помойных ведер. Через лужу вела тоненькая тропочка из камней и досок, по которым надо было пробираться, как по кочкам на болоте. Пока Ксана и Ивве преодолевали этот последний отрезок пути к расшатанной деревянной лесенке, ведшей под самую крышу халупы, Веста стояла на страже, не выпуская из рук мечей, которые не убирала в ножны всю дорогу: мало ли кого можно встретить в ночных трущобах Суэна? Наконец все трое оказались перед низкой дверью в жилище Эхана. Ксана постучала. Некоторое время, в течение которого Весте уже начало казаться, что хозяина просто нет дома, по ту сторону двери было темно и тихо, как в могиле. Затем послышались слегка шаркающие шаги, в щели мелькнул свет, и до боли знакомый резковатый тенор спросил: — Кто это? — Эхан, это я. Прошу прощения за поздний визит, но возникло весьма срочное дело. Надеюсь, у тебя найдется для нас пара минут? — Ксания! Мать Тавитта! Я очень рад. Конечно же, сейчас я открою. Подожди всего минуту. Он некоторое время искал ключи, затем копался в замке, а Веста все эти бесконечно долгие минуты гадала, послышалось ей или нет? Наконец дверь открылась. На пороге, высоко словно знамя подняв свечу, прилепленную на блюдце с отколотым краем, стоял Хан! Со времен Тар-Адата он несколько изменился. Мантия, висящая мешком на худощавом теле потеряла лоск и чистоту, неровно подстриженные русые волосы отросли, но лицо магика по-прежнему было гладко выбрито, а длинный нос уточкой задран кверху. Вот уж чего в Хане по-прежнему хватало, так это непомерного высокомерия. На фоне той дыры, в которой он поселился, эти горделивые манеры выглядели довольно смешно. И как его только занесло в Мокрый Угол?! Видимо, дела чародея шли не особо хорошо, и ему пришлось смириться с тем, что в мире не так много мест, где не воняет и нет грязи, марающей его драгоценную мантию. А может просто Хан махнул на неудобства рукой, погрузившись с головой в работу. Веста невольно вздохнула. Вот уж кого видеть не особо хотелось, так это Кэхандэса со всеми его вдохновенными лекциями, занудством в повседневных разговорах и задранным до самых небес носом. Но помощь мага ей была необходима, так что хочешь не хочешь, а потерпеть придется. Что же до лекций… Может и они сгодятся, чтобы найти Кларенс. Меж тем Хан сделал широкий жест свободной рукой и картинно отступил в сторону, освобождая проход гостям. — Милости прошу в мое скромное жилище! На беспорядок внимания обращать не стоит, это — чисто рабочая атмосфера, я не ждал гостей, тем более таких как ты, Ксания. Гадая, узнал ее Хан или нет, Веста вошла вслед за сестрой в его квартиру, состоявшую всего из одной среднего размера комнаты с парой крохотных запыленных окошек. Комната эта служила чародею одновременно и спальней, и кухней и рабочим кабинетом. Из всей мебели в ней были только дощатый стол, полки, старая кровать да табурет, столь шаткий, что непонятно было, как на нем вообще можно сидеть. Но Хан, видимо, сидел, ибо только на этом самом табурете и не было книг, вороха непонятного тряпья и разных мешочков, склянок и плошек в которых вперемешку хранились магические компоненты и объедки, уже покрытые изрядным слоем плесени. Похоже, Хан работал над какой-то важной для него задачей, и ничего другого вокруг не замечал. Непонятно как вообще услышал стук в дверь! Магик стряхнул с кровати прямо на пол стопы книг и свитков и снова сделал широкий жест рукой. — Прошу, располагайтесь! Веста оценила обстановку и предпочла явно надежную кровать шаткому табурету. Ксана также последовала ее примеру, а Ивве постарался вообще не выходить на свет, так и пристроившись на стопке книг в углу. — Итак, милейшая Ксания, чем я могу тебе помочь? — Хан плюхнулся на опасно зашатавшийся под ним табурет и вперился своими глазищами в Ксану. — Не мне, Эхан. Моей сестре. Ей очень нужно найти одну чародейку, но она не знает ничего, кроме имени. Хан перевел взгляд на Весту. С минуту девушке казалось, что сейчас он ее узнает, тогда уж точно от Хана не отделаешься, затянет еще в один гиблый поход, но, слава Богам, у магика была плохая память на лица, тем более, что прошло уже порядочно времени с тех пор, как они расстались после Тар-Адата. За это время из юной соплячки наемница превратилась во взрослую девушку. — Я и не знал, леди Ксания, что у тебя есть сестра. — Хан улыбнулся. — Почему же ты скрывала ее от нас? — Ах, Эхан, ее просто вечно нет дома. И потом… Ну, понимаешь, она не получила должного воспитания, мне было неловко вводить ее в образованный круг и… — Заткнись, Кси! — Веста показала сестре кулак и та закатила глаза, всем своим видом показывая, что именно это и имела в виду под “недостаточным воспитанием” своей сестры. — Леди, леди, не ссорьтесь! — Хан взмахнул руками. — Изысканность манер не имеет для меня значения, мне приходилось общаться с разными эсхи. Но перейдем к делу. Итак, сударыня, вы ищете чародейку. — Да. Ее зовут Кларенс. Она живет где-то в Суэне и достаточно богата, чтобы оплатить дорогие компоненты. Очень дорогие. — говоря все это девушка постаралась изменить голос. Вот уж на что у Хана память всегда была хорошей, так это на голоса. Насколько Веста помнила, в его работе тембр и манера произношения формул играли огромное значение. — М-м… Дайте подумать. Нет, пожалуй среди суэнских богатых дам нет ни одной чародейки с таким именем. Даже среди начинающих. — Тогда может меня просветят, кому из магичек и зачем могли понадобиться вещи, взятые у Да-шачи? — наемница вздохнула, приготовившись слушать долгую лекцию. — О, компоненты, полученные за счет этого вида шачи нужны повсюду! — Хан расположился поудобнее, закинул ногу на ногу и начал рассказ, вдохновенно размахивая руками. — Вот к примеру, их волосы. Добыть довольно легко, но сопряжено с опасностью, однако, до сих пор находятся умельцы, способные изловить и лишить шевелюры Да-шачи, не вызвав на себя гнев его сородичей. Однако, чаще просто очень удачливые эсхи обнаруживают спящего представителя Малого Народца и умудряются под защитой амулетов подобраться к нему и срезать пару прядей. Также немало храбрецов, снимающих скальпы с убитых Да-шачи. Таких волос больше всего на нынешнем рынке. Ценность их не меньше, ибо со смертью Алсарри, как эти существа сами себя называют, волосы их не теряют магических свойств. Да, хм! Так вот, волосы Да-шачи употребляются для ворожбы. К примеру для того, чтобы наложить любовное заклятие или повысить собственное обаяние. Этот же компонент в смеси с пыльцой, получаемых из прокаленных костей редкой болотной ящерицы, и шерстью морока позволяет наводить иллюзии довольно высокой степени сложности. А уж кровь этих маленьких лесных жителей, так это и вовсе ценнейшая вещь! Правда только для тар`рэкаса. Без нее не выйдет ни мази, которую наносят на себя те, кто решил продать душу Каршарасу и продолжить жить после смерти в образе Ви-шачи, ни, тем более, снадобья для подчинения Та-шачи. — пока магик говорил все это, Ивве вздрогнул и быстро перебрался поближе к Весте, которая ободряюще обняла своего маленького друга за плечи. Перемещение это осталось для Хана незамеченным. Магик оседлал своего конька и продолжал, ничего вокруг не замечая, вдохновенно читать свою лекцию. — Или вот взять их Камни, весьма редко удается добыть их, ведь снять камень с живого Алсарри практически невозможно, а Камни мертвых не подходят для некоторых чар. Впрочем, чары эти все равно запрещены Советом Сунанской Башни. Кстати, кроме ценности компонентной, Камень Да-шачи обладает также свойствами великолепного амулета. Для этого подходят любые Камни, так что добытчики, рискующие пускаться на их промысел, ничуть не стесняются обезопасить себя, убив истинного владельца Камня. Добыча Камней живых Алсарри, насколько мне известно, сопряжена с опасностью заработать их Проклятье. Изучить его магическую сущность до сих пор, увы, не удается. Мы имели дело только с результатами, проклятый заболевал смертельной болезнью вроде гангрены, которая развивалась довольно быстро и не поддавалась магическому лечению. Я даже не слышал, чтобы ее удавалось исцелить кому-то из жрецов Солнечной Матери! Все, что нам известно, так это что насылается Проклятье с помощью Чаши Да-шачи. — Ивве едва заметно кивнул. — Обычно это кубок с тонкой резьбой, выполненный из темного камня, хотя встречались в период массового истребления Да-шачи и Чаши, выполненные на манер широких чашек без ручки, из которых пьют сипахаты. У Чаши тоже есть магические свойства. Говорят, что пищу и питье в ней невозможно отравить. Также доказано, что враг, испивший из такой Чаши, поднесенной вами, становится вашим преданнейшим другом. Также достоверно известно, что если профессиональный медиум будет долго вглядываться в гладь налитой в Чашу воды, то сможет довольно четко увидеть будущее. В период обучения в Сунане я и сам не раз видел работу с Чашей медиумов, изумительные, чудесно отточенные чары! Но есть насчет Чаш и непроверенные слухи. Так например, до сих пор не удается ни опровергнуть, ни подтвердить легенду, что один знатный барон смог с ее помощью защитить себя от эпидемии чумы, да еще и обрести вечную жизнь и молодость, не продавая душу Хозяину Ночи. Увы, бессмертного барона в мире нет, так что это все из области легенд. — Может вернемся к Камням? — не выдержала Веста. — О них что-то маловато было сказано. Для чего еще кроме амулетов они годятся? — Ах, да! Камни. Гхм! Камни Да-шачи — наиболее изученный компонент, не считая волос Алсарри, в отличие от сплава серебра, из которого эти существа изготовляют свое оружие. Этот сплав… — Камни. — напомнила еще раз наемница. — Мы с ними так и не закончили. — Да, да, конечно. Прошу прощения. Так вот, Камни защищают владельцев от некоторых чар Да-шачи, а также иллюзий, и позволяют видеть невидимое. За счет этих особенностей они идут на изготовление “противошачевых” амулетов и талисманов для тех, кому необходимо держать глаза открытыми, например, для генералов армий. Кроме того, Камень хранит владельца и от приворота, а если его опустить в питье или пищу, нейтрализует в них любой яд. Именно на этих свойствах основана популярность амулетов из Камней среди знати. Безусловно не стоит забывать и о том, что Камень Алсарри увеличивает мощность телепатии, что делает их буквально драгоценными для представителей редкого класса магов, использующих силу своей мысли напрямую. Но для телепатической работы подходит только так сказать “живой” Камень. Собственно говоря, это — единственная область магии с применением таких камней, которая не запрещена Советом. Ну и, наконец, “живой”, снятый не с убитого Да-шачи, Камень необходим для запретного заклинания Истинного Превращения. Оно принадлежит к высшей магии и используется Советом лишь в крайнем случае. Для того, чтобы получить сложный компонент к этой чаре, необходимо растереть Камень в порошок, — при этих словах Ивве чуть не упал в обморок, Веста еле успела прижать его к себе, чтобы Хан не заметил чего неладного. — Да, в порошок, смешать с некоторыми другими редкостными компонентами, и тогда получится субстанция, трансформирующая под действием сложных заклинаний один живой объект в другой. Причем, новополученное существо сохранит прежний разум, однако обретет и все природные способности своего нового тела. Правда на магические возможности создаваемого Истинным Превращением тела это не распространяется. Чародей их не получит, даже если превратит себя в морока, Алсарри или дракона, все равно магии их природной ему не видать. — И это все способы применения Камней? — хладнокровно спросила Веста. — Увы, сударыня, это все, что известно нынешним магам. — А много в нашем городе тех, кто мог бы заинтересоваться Камнями? — Ну, что касается телепатов, то, как мне известно, единственная представительница этой профессии, леди Эмрита, была избрана в Совет и отбыла из города лет десять назад. С тех пор она здесь не появлялась. Чародеев, которым доступно Истинное Превращение, у нас и вовсе нет, даже я не знаю его формулы, хоть и учился в Сунане. Что же касается “противошачевых” амулетов и талисманов против яда и иллюзий, то для их получения дополнительной обработки не требуется, можно просто носить при себе Камень. Подобные безделицы в ходу у тех, кто имеет дело с шачи по долгу работы, у знати, и, как я уже говорил, у высшего командного состава армии. В целом могу сказать, что любой богатый эсхи, которому предоставится возможность заполучить Камень, будет стремиться к этому. Наша знать все еще помнит, как вести неофициальную войну за место под солнцем с помощью яда. — Словом, купить Камень может любой богатый идиот. — сердце Весты провалилось в бесконечно глубокую яму, Ивве тоже, кажется, понял, чем ему грозит подобное положение вещей. Знати и просто богатых эсхи в Суэне пред пруди, хоть и не так много, как в столице. Любая дама, принадлежащая к этому обществу, могла купить Камень. Причем ее вовсе не обязательно зовут Кларенс. Только теперь Весте пришло в голову, что имя это может быть и подложным. Проверять всех? Да за то время, которое потребуется для такой проверки, Ивве умрет тысячу раз, даже если очень спешить, не есть и не спать! Мрачно попрощавшись с Ханом, который все пытался задержать их у себя в гостях, Веста вместе с сестрой и юным Алсарри покинула каморку под крышей, дав себе зарок запомнить это местечко хорошенько и обходить стороной, чтобы ненароком не повстречать поселившегося здесь магика. Обратно шли в гробовой тишине. Даже Ксана утирала слезы без лишних всхлипываний. Не доходя до дома наемницы всего одного квартала, Ивве вдруг остановился и с тихим стоном осел на камни мостовой. Веста и Ксана моментально оказались рядом. — Что с тобой? — голос сестры показался наемнице настолько испуганным, что она просто онемела от удивления. Неужели Кси так быстро позабыла, что перед ней не эсхи, а Да-шачи, и теперь станет ярой защитницей Малого Народца?! Судя по тому, как она любила бросаться из крайности в крайность, это вполне возможно. — Я… — Ивве с трудом сел. — Я не могу идти. Весте все стало ясно. Отсутствие Камня начало лишать ее друга уже не магической силы, а жизненной энергии. Бережно взяв на руки обмякшее тело Да-шачи, девушка прижала его к себе, а затем передала Ксане. — Отнеси его домой. Я… Скоро приду. У меня появилась идея и ее надо проверить. — Хорошо. Только фонарь… — Да брось ты его! Подумаешь, драгоценность! Ксана так и поступила. Когда сестра с Ивве на руках скрылась в подворотне, Веста зло мотнула головой, чтобы не расплакаться. Трусиха! Паршивая бесхарактерная трусиха! Ведь нет у нее никакой идеи, нечего ей проверять, просто не хватает духа смотреть, как медленно умирает друг, которому она ничем не смогла помочь. И вместо того, чтобы остаться с Ивве до конца, она теперь пойдет в “Два Меча” и будет там напиваться на празднике Парка до самого утра, когда все уже будет кончено. Зло пнув оставленный Ксаной фонарь, Веста поплелась в трактир. Девять часов и три минуты. До рассвета всего восемь с половиной часов. Целая вечность… Веста шла по давно знакомой улочке. Каждый день она проделывала этот путь от дома к трактиру, разумеется, кроме того времени, когда работа заводила ее в какую-нибудь дыру. Но еще ни разу ей не было так погано. Даже тогда, когда умер Вихар, даже после провала очередного дела, даже тогда, когда вернулась из Тар-Адата, брошенная всеми, кого любила и кому просто доверяла. Скорее бы уж показалась знакомая вывеска с двумя перекрещенными клинками! В трактире можно будет напиться и обо всем забыть, по крайней мере, пока не протрезвеешь. А потом… Потом сказать себе, что уже ничего нельзя изменить и исправить, и будешь потихоньку жить дальше с осознанием того, что не оправдала доверие своего друга. Не клиента, это бы еще полбеды, а именно друга! Откуда-то справа послышался сдавленный крик, а затем женский голос приглушенно воззвал в пустоту улиц: — Помогите! Веста резко развернулась туда, откуда исходил шум. Метрах в пяти от нее, в темном проеме проходного дворика стояла прижавшись к стене спиной молодая дамочка, судя по одежде — представительница древнейшей профессии. На ночную бабочку наседали двое: широкоплечий верзила, всего на полторы головы выше самой Весты, но зато заметно шире в плечах, и юркий невысокий темноволосый эсхи в кожаном жилете. Первый вдохновенно запускал руки дамочке за корсет, а второй держал у горла нож. Что за неудачники не подыскали для своего ночного грабежа жертву получше? Хотя, может у нее заработок сегодня был. Веста обнажила клинки и шагнула в темноту дворика. — Эй вы, двое! Тот, что с ножом только покосился на нее, громила же повернулся всем телом. — Топай своей дорожкой, детка! — Я не детка. И лучше бы не мне, а вам топать отсюда. Вместо ответа широкоплечий, больше похожий на медведя, чем на эсхи, схватился за широкий меч, а худощавый, приглядевшись Веста поняла, что он родом из Навиша, отпустил свою жертву, не давая ей, однако, пути к отступлению, и потянулся за саблей, висевшей у него на поясе. Уже после первого выпада наемница поняла, что верзила для нее совсем не опасен. Много мускулов, громовой рев, все это подходит для устрашения дурачков, но как воин он никуда не годится. Про себя Веста поименовала его Медведем за прямолинейные движения, рассчитанные на силу, а не на ловкость. Медведь резко рванулся к ней, Веста легко ушла от удара и отступила вглубь дворика. Взбешенный грабитель ринулся на нее, размахивая мечом, и… Напоролся грудью на короткий клинок Весты. Несколько секунд он удивленно хлопал глазами, а затем повалился навзничь. Наемнице повезло, она успела освободить свой клинок и встретила навишца, по кошачьи ловко скользнувшего к ней, в полной боевой готовности. Почти сразу стало ясно, что этот — настоящий виртуоз. Он не кидался в бой, не делал лишних движений, только медленно кружил, вовлекая в свой танец и Весту, прощупывая ее слабые места. Однако, и девушка кое-что заметила: ее противник — левша. Паршиво. Хуже нет, чем драться с леворуким от рождения, особенно тому, кто привык к правосторонней стойке. А навишец плюс ко всему еще научился держать клинок и в правой. Во время смертельной пляски лицо грабителя оставалось каменным. Лунные блики играли гипнотическим блеском на его клинках, когда он входил в тонкий луч света, пробивавшийся между домами. Отблески эти то резали глаза, то мягко мерцали. И они звали к действию, требовали немедленно прекратить этот бесполезный танец вокруг неподвижного тела Медведя. “Нет, не смотри, не смотри на клинки! — приказала себе Веста. — Наблюдай за ним. И не нападай! Проиграет тот, кто начнет сражение первым! Сейчас главное — терпение.” Однако слова эти упали в пустоту. Наемница просто уже не в силах была оторвать взгляд от колдовских бликов. Луна скрылась за облаком, затем появилась вновь… Круг завершен. Сейчас пойдет еще один, невесть какой по счету… … и снова ее блики замерцали на саблях… … Главное сейчас не нападать первой… … Манящие блики, напоминающие о смерти, одетой в такой же серебристо-белый саван… … ведь каждый воин знает, что поспешное нападение… … Чья это будет смерть? Твоя, твоего противника… … равносильно смерти… … или друга, которого ты предаешь своим бездействием?.. … Поспешное нападение… … Да, скорее всего именно друга… … это — смерть… … Бесполезная и глупая… … Смерть… … как и сам этот танец… … Смерть… … который можно прекратить одним только рывком! … Смерть! Веста не выдержала и с криком метнулась вперед, через тело Медведя. |