Ч Доброе утро! Ч произнёс Хэллиус, желая сказать именно то, что утро доброе: солнце ярко сияло и трава зеленнела. Но Гудгалф метнул на него острый взгляд из-под густых косматых бровей.

Ч Что вы хотите этим сказать? Ч спросил он. Ч Пронсто желаете мне доброго утра? Или утверждаете, что утро сегодня доброе Ч неважно, что я о нём думаю? Или имеете в виду, что нынешним утром все должны быть добрыми?

Ч                    И то, и другое, и третье, Ч ответил Хэллиус. Ч И ещё Ч что в такое дивное утро неплохо покурить на свежем воздухе. Если у вас есть немного, не могли бы вы угостить меня?

И Хэллиус уселся на скамеечку возле двери, скрестил ноги и приглашающе повел рукой.

Ч Прелестно! Ч сказал Гудгалф. Ч Но мне сегодня некогда. Я ищу участника похода, который я нынче устраиваю, но не так-то легко его найти.

Ч Ещё бы, в наших-то краях! Мы простой мирный нанрод, походов не жалуем. Бр-р, от них одно беспокойстнво и неприятности! Ещё, чего доброго, пообедать из-за них опоздаешь! Не понимаю, что в них находят хорошего, Ч сказал наш Хэллиус и, заложив большой палец за подтяжку, достал из ящика утреннюю почту и начал читать, притворяясь, будто забыл о старике. Он решил, что тот не внушает доверия, и надеялся, что старик пойдёт своей дорогой. Но тот и не думал уходить. Он стоял, опершись на посох, и, не говоря ни слова, глядел на Хэллиуса так долго, что Хэллиус совсем смутился и даже немного рассердился.

Ч Доброго утра вам! Ч произнёс он наконец. Ч Мы тут в приключениях не нуждаемся, благодарствуйте! Понищите компаньонов За Горой или По Ту Сторону Альп.

Он хотел дать понять, что разговор окончен.

Ч Для чего только не служит вам лдоброе утро╗, Ч сказал Гудгалф. Ч Вот теперь оно означает, что мне пора убираться.

Ч Что вы, что вы, милейший сэр! Позвольте... канжется, я не имею чести знать ваше имя...

Ч Имеете, имеете, милейший сэр, а я знаю ваше, миснтер Хэллиус Бэггинс, и вы моё, хотя и не помните, что это я и есть. Я Ч Гудгалф, а Гудгалф Ч это я! Подумать, до чего я дожил: сын Белладонны Тук отделывается от меня своим лдобрым утром╗, как будто я сигаретами вразнос торгую!

Ч Гудгалф! Боже милостивый, Гудгалф! Неужели вы тот самый странствующий придурЕ волшебник, который рассказывал на дружеских пирушках такие дивные истории про драконов и гоблинов, про велинканов и спасённых принцесс и везучих сыновей бедных вдов? Тот самый, который устраивал такие неподражаемые фейерверки? Я их помню! Батя любил затевать их в канун Иванова дня. Какое великолепие! Они взлетали кверху, точно гигантские огненные лилии, и львиный зев, и золотой дождь, и держались весь вечер в сумеречном небе!

Вы, вероятно, уже заметили, что Хэллиус был вовсе не так уж прозаичен, как ему хотелось, а также, что он был большим любителем цветов.

Ч Бог мой! Ч продолжал он. Ч Неужели вы 'тот санмый Гудгалф, по чьей милости столько тихих юношей и денвушек пропали невесть куда, отправившись на поиски принключений? Любых Ч от лазанья по деревьям до визитов к эльфам. Они даже уплывали на кораблях к чужим беренгам! Бог ты мой, до чего тогда было инте... я хочу сказать, умели вы тогда перевернуть всё вверх дном в наших краях! Прошу прощения, я никак не думал, что вы ещё... трундитесь.

Ч А что же мне делать? Ч спросил Гудгалф. Ч Ну вот, всё-таки приятно, что вы кое-что обо мне помните. Во всяком случае, вспоминаете мои фейерверки. Значит, вы не совсем безнадёжны. Поэтому ради вашего батюшки и ради Белладонны я дарую вам то, что вы у меня просили.

Ч Прошу прощения, я ничего у вас не просил!

Ч Нет, просили. И вот сейчас уже второй раз Ч моего прощения. Я его даю. И пойду ещё дальше: я пошлю вас участвовать в моём походе. Меня это развлечёт, а вам будет полезно, а возможно, и выгодно, если доберёнтесь до конца.

Ч Извините! Мне что-то не хочется, спасибо, как-нинбудь в другой раз. Всего хорошего! Пожалуйста, заходинте ко мне на чашку чая в любой день! Скажем, завтра? Приходите завтра! До свиданья!

И с этими словами Хэллиус повернулся, юркнул в зелёную дверку и поскорее захлопнул её за собой, станраясь в то же время хлопнуть не слишком громко, чтобы не вышло грубо, Ч всё-таки к старости надо относиться с почтением.

Ч Чего ради я пригласил его на чай? Ч спросил он сенбя, направляясь в кладовку. Хэллиус, правда, совсем недавнно позавтракал, но после такого волнующего разговора не мешало подкрепиться парочкой кексов и глоточком чего-нибудь этакого.

А Гудгалф долго ещё стоял за дверью и тихонько понкатывался со смеху. Потом подошёл поближе и остриём понсоха нацарапал на красивой зелёной двери некий странный знак. Затем он зашагал прочь, а в это время Хэллиус как раз доедал кекс и размышлял о том, как ловко он уверннулся от похода.

На другой день он, в общем-то, забыл про Гудгалфа. У него была неважная память, и ему приходилось делать заметки в календаре, например: лГудгалф, чай╗. Но накануне он так разволновался, что ничего не записал.

Как раз когда он собирался пить чай, кто-то позвонил, и тут Хэллиус всё вспомнил! Он сначала бросился в кухню, поставил на огонь чайник, достал ещё одну чашку с блюдечком, положил на блюдо ещё пару кексов и тогда уж побежал к двери.

Только он хотел сказать: лИзвините, что заставил вас ждать!╗, как вдруг увидел, что перед ним вовсе не Гудгалф, а Сэмкин, ноЕ Боже, как он изменился! Лихорадочный бегающий взгляд глубоко ввалившихся глаз, длинные нечёсанные лохмы, грязная мятая одежда непонятного покроя, заросшее щетиной лицо, тяжелое прерывистое дыхание Ц таким предстал король тусовок и дискотек перед Хэллиусом. Не поздоровавшись и даже не произнеся ни слова, он ввалился в прихожую и прошел бы в своих грязных кроссовках в гостиную, если бы Хэл не остановил его, направив падение тела в небольшой пуф.

- Что случилось? Ц задал Хэллиус столь же простой, сколь и необязательный вопрос.

- Возьми его себе!!! Ц умоляюще захныкал Сэмкин и из глаз его лились настоящие слезы. Он схватил Хэла под грудки и тряс его:

- Зачем, зачем ты это сделал со мной?! Ц ошарашенный Хэллиус не мог произнести и слова, столь горяча и безумна была речь Сэмкина. Под конец тот встал на колени и стал ползать за ним по коридору:

- Забери, забери это проклятое кольцо!

- Что? Какое кольцо? Ц наконец-то выдавил из себя Хэл.

- Вот это, да, вот это! Ц лихорадочными движениями дрожащих рук он извлек из кармана кольцоЕ да, скорее всего, то самое кольцо, только уже на цепочке.

- В чем же дело? Ц изумился Хэллиус, пытаясь оторваться от ползающего по полу Сэмкина и вспомнить номер лнеотложки╗.

- ОноЕоноЕоно такое красивое, - рыдал, стоя на коленях, покоритель женских сердец, - Еоно такое сильноеЕ оно может все! Понимаешь ты, все! Оно так прекрасно, о, моя прелесть! Да! Моя прелесть! Никому тебя не отдам, никому! И ты не получишь его, злой Бэггинс! Хотел отнять у меня мою прелесть!.. Ц горячечный бред на секунду прервался и Сэмкин снова заскулил:

- О, моя прелесть! Что же ты со мной делаешь! Хэллиус, забери мое кольцо, забери, я сам не отдам его тебе!

И безумный взгляд красных глаз, обведенных кругами бессонной черноты, снова умолял Хэла: лЧто ж ты, возьми!╗ Ц читалось в этом взгляде. Ц лНе видишь, что я уже ничего сам не могу!╗

Скинув оцепенение, Хэллиус решительно двинулся к Сэмкину, но тот испугался резкого движения:

- Нет! Нет! Не отдам! Злой, мерзкий Бэггинс!

Сэмкин рванулся к выходу, но силы подвели его Ц на ровном месте он поскользнулся, закачался и упал со всего маху на паркет. Плашки пола затрещали, но выдержали. Сэмкин не двигался.

Вздохнув поглубже (то ли просто так, то ли чтобы прекратить начавшееся головокружение) Хэллиус выловил телефонную трубку, набрал номер:

- Алёу, больница? МойЕ друг вдруг плохо себя почувствовал и упал в обморок в прихожейЕ да, ударился, Енет, у меня домаЕ наверное, из какого-то похода вернулсяЕнет, не знаю, Еадрес?

Хэллиус продиктовал адрес и повесил трубку. Потом подошел к лежащему без сознания Сэмкину и осмотрел его. Молча достал пресловутое кольцо и положил в карман к себе.

- Оно мое!, - вдруг с неожиданной злобой прошептал он, - ведь я первый его нашел!

Но Сэмкину, похоже, все было глубоко безразлично.

Наконец, приехала лскорая╗, забрала многострадального парня все так и лежавшего в ауте, задала пару вопросов Хэлу и укатила.

лНу и ладненько╗, - обрадовался Хэллиус. Этот короткий, но неприятный эпизод оставил гадкий осадок у него в душе и он прямо-таки не знал, куда себя деть.

Однако запереть дверь и разогреть для себя чаю с кексами ума у него хватило, а с каждым новым глотком терпкого напитка его настроение повышалось. Дошло до того, что Хэллиус, пританцовывая по кухне, эдак злорадно пропел:

- И поделом!

Вчерашний визит Гудгалфа, обретение, казалось, навеки утраченного кольца, - все это относилось к разряду плохих событий, которые в конце концов хорошо заканчиваются.

Хэллиус приканчивал второй кекс, как в дверь опять позвонили.

- Кого это там несет? Ц благодушно проворчал он и отправился открывать. лВот наконец и вы╗, - так собирался встретить он Гудгалфа (так как никого другого больше не ждал), но это снова был не он, а какой-то мерзейшего вида тип, от одного только взгляда на которого Хэллиуса пробил холодный пот.

Это существо (Хэл не решался назвать его человеком) было облачено в какие-то невероятные кожано-меховые одеяния, напоминавшие походное снаряжение древнего воина. Кроме того, существо оказалось невероятно уродливо Ц черные злобные глазки, слегка зеленоватый цвет кожи, торчащие из под нижней губы клычки особенно подчеркивали общее впечатление.

Но самым главным чувством был страх. Обессиливающий леденящий страх, навеваемый этим чудовищем, словно выползшим из какой-то мрачной всеми забытой бездны, заставлял бежать, бежать, бежать отсюда как можно дальше, зарыться головою в холм и не вспоминать о темном ужасе с блестящими зрачками, преследующим тебя повсюду.

Ублюдочное порождение ночного кошмара выдвинулось из тени, протянув к Хэллиусу руку:

- Кольцо! Ц прохрипел чужак, обдав юношу зловонным дыханием.

Хэллиус взвизгнул и бросился наутек вглубь дома. Гадина рванулась за ним, круша все в коридоре. Ощущение было такое, как будто убегаешь от разогнавшегося локомотива. Хэла выручало знание планировки собственного дома, а несущийся кошмар запинался на каждом шагу.

Позже Хэллиус вспоминал, что в те минуты он был недалек от сумасшествия. Ослепивший его дикий страх примчал в гостиную, где отблеск сувенирного меча остановил беглеца. С внезапно нахлынувшим приливом вдохновения он рванул оружие со стены и развернулся навстречу олицетворению смерти, который (а, может, которая или которое?) влетел в гостинуюЕ с поднятым ятаганом в руках. От вида острой летящей стали у Хэла сдали нервы, он задрожал и рухнул на колени, чувствуя, что теряет сознание.

Когда ночной кошмар навис над ним, Хэл уже пребывал в той предсмертной стадии, когда совершенно спокоен, не дергаешься и просто лежишь, ничего вокруг не замечая. Как-то случайно рука его оказалась в кармане и надела то злополучное кольцо. Хэллиус не видел (да и не мог видеть), что сам он во мгновение ока стал невидим, а монстр, едва только уяснил себе смысл события, замер на секунду, отшвырнул ятаган в сторону (лХорошая была этажерка╗, - подумал бы Хэл) бухнулся на колени и стал униженно кланяться, повторяя неожиданно тонким голосом:

- О, повелитель, прости меня, твоего слугу неразумного, не признал, умоляю тебя, о повелительЕ

В конце концов эти раздирающие душу стоны привели в чувство Хэллиуса и он, моргая, встал и понял, что жив и даже не ранен. Скулящий у его ног недавний убийца вдруг стал жалким, беспомощным и даже смешным.

Более того, с кольцом на пальце он чувствовал доселе неизвестную силу, что долго лежала под спудом, но сейчас проснулась по его зову. Взору открывались дальние дали, ухо ловило неслышные голоса, рассказывавшие тайны Вселенной и мысли каждого существа, казалось, мог читать он, как свои. Внимание свое он обратил на хныкающее существо:

- Кто ты? Ц и голос его гремел

- О, повелитель, мой повелитель, хозяин кольца, - причитал урод, - смилуйся надо мной!

Чувство всемогущества, внушенное кольцом, слишком легко и быстро овладело Хэллиусом, заглушив страх, владевший им минуту назад и беспечность чуть не стоила ему жизни.

Внезапно в глазах существа вспыхнул злобный красный огонек и он прыгнул Хэллиусу на грудь, забыв про свои униженные всхлипы. Животный кровожадный рык начисто выдул все мысли о всемогуществе из головы Хэллиуса и он только с изумлением почувствовал, как клыки и когти впиваются в его тело. Как нападающий догадался, где именно стоит Хэл Ц было непонятно. Жуткая боль тут же заглушила все остальные мысли, глаза застилал кровавый туман и юноша упал, даже не пытаясь бороться против огромной вонючей туши вдвое тяжелее его самого.

Внезапно яркая вспышка в гостиной развеяла на мгновение зародившийся в вечеру мрак.

- Наур энн адриат аммин! Ц кто-то рявкнул в дверях.

Чудовище дернулось и замерло. Погас злобный огонь его глаз. Руки и зубы разжались, туша свалилась набок, открыв взору полумертвого Хэллиуса ярко освещенную фигуру Гудгалфа в белоснежном одеянии.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ